ПОЛИФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ИДЕИ ОСНОВЫ МИРА В ВИДЕ ВЕЩИ В СЕБЕ В ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ ИММАНУИЛА КАНТА

ГЕОРГИЙ АНТОНЮК

ПОЛИФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ИДЕИ ОСНОВЫ МИРА В ВИДЕ ВЕЩИ В СЕБЕ В ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ ИММАНУИЛА КАНТА

См. также в книге: Георгий Антонюк. Рациональное и идеологическое мышление. - Ridero, 2021 (https://ridero.ru/books/racionalnoe_i_ideologicheskoe_myshlenie).

Данная научная работа - это применение и развитие моей концепции чистого (пурического) рационализма и чистой (пурической) идеологии.

Введение

Для создания своей концепции чистого (пурического) рационализма и чистой (пурической) идеологии я сознательно использовал фактически общенаучный метод «коперниканского переворота», осознанно примененный Иммануилом Кантом для построения своей концепции и состоящий в смене лежащей в основе существующей картины мира методологической познавательной позиции на противоположную, ведущую к коренному преобразованию картины мира и парадигмы исследования. В основе моей концепции чистого рационализма и чистой идеологии лежит предпосылка, состоящая в том, что выяснение способности познания мышлением реальности нужно предварить выяснением способности мышления мыслить реальность. Исходя из этих когнитивной и когитивной методологических позиций, я выявил, что часть людей способна содержательно мыслить бесконечность и с помощью веры категорически императивно признавать ее якобы существующей в виде бесконечной основы мироздания (бесконечных материи, бога, абсолютной идеи и др.), а часть людей не способна содержательно мыслить бесконечность и потому ничего не в состоянии сказать о ней и мыслит существующими только конечные предметы.

И. Кант поставил перед собой задачу выяснить, как способно мышление познавать мир, при этом он предварительно категорически признал в качестве безусловной истины якобы существование бесконечной вещи в себе как основы мира, неосознанно опираясь на веру, а затем попытался исследовать, как возможно ее познавать. Однако прежде чем выяснять, как способно мышление познавать мир, нужно выяснить, как и в каком виде мышление способно мыслить мир. Одни люди мыслят мир бесконечным, хотя органы чувств не дают никаких оснований так мыслить, а другие люди руководствуются только данными органов чувств и мыслят мир только конечным. Предполагаю, что это не ошибки в мышлении, не заблуждения мышления, а обусловленная существенными различиями устройства мышления у разных людей их способность мыслить мир существенно по-разному, возможно, еще в древности порожденными потребностями обеспечения жизнеспособности зарождавшегося человечества. Я исхожу из того, что для того, чтобы выяснить, как мышление способно мыслить мир, нужно рассмотреть мысли людей о мире и выяснить специфику разновидностей мышления людьми мира.

Моя концепция чистого рационализма и чистой идеологии, как и рациональная концепция чистого разума Канта, ориентирована на выяснение познавательной способности мышления. Но они существенно различаются в первую очередь следующим:

1. Кант исходил из первичного признания мира обладающим определенными чертами. Я исхожу из признания того, что прежде чем признавать мир обладающим определенными чертами, необходимо выяснить, каким мышление способно мыслить мир, поскольку оно познает мир в таком виде, в каком мыслит его.

2. Кант отождествлял мышление с рациональным мышлением, как он его понимал. Он осмысливал предметную (содержательную) логику с позиции способности мышления адекватно отражать реальность. Я осмысливаю предметную логику с позиции способности мышления мыслить мир и влияния этой способности на его познание мышлением. Потому, в отличие от Канта, я провел различие между рациональным мышлением и идеологическим мышлением и их предметными логиками, признав у идеологического мышления врожденно обусловленную способность мыслить с помощью идеологической веры якобы существование бесконечной основы мира и признав врожденно обусловленное отсутствие у рационального мышления, к которому отношу также научное мышление, способности содержательно мыслить бесконечное, а значит, способности мыслить ее существование, а также признав у него врожденно обусловленную способность мыслить осуществимыми и существующими лишь конечные неидеализированные предметы.

3. Кант отождествил выяснение познавательной способности мышления с рационально-научной позиции с ее выяснением с философской, т. е. с идеологической, позиции, которая предполагает обязательность мышления якобы существования бесконечной основы мира. Поэтому он не мог не приписать рациональному мышлению, как он его понимал, несовместимую с ним якобы способность каким-то образом мыслить без веры якобы существование бесконечной основы мира в виде вещи в себе, хотя и отверг возможность ее будто бы познания им. Кант непоследовательный рационалист. Полагаю, что в рационально-идеологическом описании Кантом рационального мышления, как он его понимал, проявился его когитивный рационально-идеологический дуализм, который он не осознавал, состоявший в одновременном наличии в его сознании взаимодействующих компонентов осознаваемого им рационального мышления и неосознаваемого им идеологического мышления. Моя концепция чистого рационализма и чистой идеологии рационально-научная и является последовательным рационализмом.

Учение И. Канта критического периода его творчества содержит как рационально-научные, так и идеологически-философские идеи. Говоря обобщенно, его собственно научные идеи связаны с поиском конечных причин конечных предметов реальности, а собственно философские идеи связаны с поиском бесконечных причин конечных предметов реальности. В данной работе я применяю свою концепцию чистого рационализма и чистой идеологии к осмыслению основополагающей идеи философского учения Канта (трансцендентальной философии) о вещи в себе как якобы бесконечной основе мира.

Человеческое мышление всегда предметное (содержательное), т. е. оно всегда оперирует мысленными предметами (эйдосами), которые являются результатом познания, в том числе нереалистичного, и мысленного конструирования, в том числе нереалистичного. Я выделяю в мышлении основанный на доказательстве посредством практики рациональный тип мышления и присущий рациональному мышлению рациональный тип предметной логики, а также основанный на категорически императивной идеологической вере идеологический (внерациональный, экстрарациональный) тип мышления и присущий идеологическому мышлению идеологический тип предметной логики. От рациональной и идеологической предметных логик нужно отличать формальную логику, представляющую собой правила формирования, оперирования и связи понятий безотносительно к их содержанию в виде образов предметов. Предметная логика — это правила формирования, оперирования и связи мысленных предметов, составляющих содержание понятий предметов. Рациональное мышление и идеологическое мышление используют формальную логику, но рациональное мышление использует ее в полном объеме, а идеологическое мышление использует ее лишь частично.

Люди рождаются предрасположенными к обладанию не только формальной логикой, но и предметной логикой, рациональной в рациональном монистичном мышлении, идеологической в идеологическом монистичном мышлении и обеими предметными логиками в дуалистичном рационально-идеологическом мышлении. Формальная логика у всех людей одинаковая, хотя используется в разном объеме и в разном виде рациональным мышлением и идеологическим мышлением, а предметная логика у людей с разными типами мышления неодинаковая, а также дуалистичным мышлением. Невозможно изменить тип мышления и тип предметной логики произвольно, а также воспитанием, обучением, убеждением, принуждением.

Одни люди обладают рациональным мышлением, другие — идеологическим мышлением, третьи — смешанным дуалистичным рационально-идеологическим мышлением, компоненты логик которых действуют либо параллельно и относительно независимо друг от друга, либо взаимодействуют друг с другом, неизбежно конфликтуя в силу их противоположности, либо поочередно или одноразово сменяют друг друга. Дуалистичное мышление я не рассматриваю как отдельный тип мышления наряду с рациональным и идеологическим типами мышления, поскольку в нем предметно-логические компоненты рационального мышления и идеологического мышления не создают специфическую предметную логику. Рационально-идеологическую дуалистичность мышления я называю когитивным рационально-идеологическим дуализмом (лат. cogito — мыслить, думать, размышлять, рассуждать и лат. dualis — двойной, двойственный), который неизбежно проявляется в рационально-идеологическом когнитивном (от лат. cognitio — познание, знание, изучение, осознание) дуализме взглядов его обладателя, содержащих противоположные взаимоисключающие рациональные и идеологические идеи (напр., научно-философских взглядов Аристотеля, И. Канта, которые, предполагаю, обладали дуалистичным рационально-идеологическим мышлением).

Моя концепция чистого рационализма и чистой идеологии содержит идею о том, что рациональный и идеологический типы мышления способны создавать безгранично идеализированные предметы, но рациональное мышление, мыслящее осуществимыми только конечные предметы, создает только конечные безгранично идеализированные предметы (напр., точка, машина Карно), а идеологическое мышление, мыслящее существующими конечные и бесконечные предметы, создает конечные безгранично идеализированные предметы (напр., полностью совершенное коммунистическое общество) и бесконечно идеализированные предметы, являющиеся разновидностью безгранично идеализированных предметов (напр., бесконечные бог, материя). Безгранично идеализированные предметы конструируются этими типами мышления посредством мысленного отвлечения от ограничений как бы полного проявления конкретной сущности, которую они признают присущей мыслимым ими как реальные или нереальные предметам. Рациональное мышление оперирует неидеализированными и идеализированными, в том числе безгранично идеализированными, конечными предметами. Идеологическое мышление мыслит любой конечный предмет безгранично идеализированным уже хотя бы потому, что мыслит его посредством идеологической веры якобы проявлением будто бы существующей бесконечной основы мира (напр., человек как творение бога, общество как форма движения бесконечной материи). Безгранично идеализированные предметы создаются лишь мышлением человека и существуют лишь в индивидуальном и в общественном сознании людей (напр., в науке, в идеологии), т. е. в идеальном (нематериальном) виде.

Идеологическое мышление верит в осуществимость безгранично идеализированных предметов, в том числе верит в существование бесконечной основы мира, и не считает, что создает безгранично идеализированные предметы, а категорически императивно полагает, будто адекватно отражает реальность. Мысленные безгранично идеализированные предметы и вера в их осуществимость составляют основу идеологического мышления. Идеологическая вера — это абсолютная убежденность в осуществимости безгранично, в том числе бесконечно, идеализированных предметов. Рациональное мышление признает конечные безгранично идеализированные предметы неосуществимыми (напр., прямую линию), а бесконечно идеализированные предметы не способно содержательно мыслить (напр., бесконечных бога, материи). Идеологическая вера обладает силой категорического императива, т. е. абсолютного повеления. Она безусловно предписывает обладающему ею человеку мыслить мир и относиться к нему в соответствии с принятым им в качестве своего мировоззрения идеологическим взглядом. Основанная на вере категорическая императивность предметной логики идеологического мышления обусловливает абсолютную убежденность идеологической личности в якобы истинности ее идеологического взгляда на мир.

Категорически императивное признание идеологическим мышлением якобы существования бесконечной основы мира и будто бы ее проявлений в конечных предметах реальности я рассматриваю как закон абсолютной когнитивной определенности идеологического мышления. Идеологическое мышление, обладающее основанным на вере логическим устройством, нуждается в абсолютной когнитивной определенности относительно основы мира и ее проявлений, имеющей для него значение абсолютной истины, и не способно существовать без такой определенности. А без веры в существование бесконечной основы мироздания, к которой будто бы причинно причастен любой конечный предмет реальности, невозможна вера в якобы существование конечных безгранично идеализированных предметов. В идеологическом мышлении нет относительной истины, ошибок, неопределенности, сомнения, предположения, вероятности. Идеологические идеи являются для их приверженцев якобы абсолютно истинными. Идеологическим мышлением создаются религия, философия, теософия и другие разновидности идеологии. Идеологическое мышление нереалистичное и не способно давать адекватный образ реальности.

Идеологические безгранично идеализированные предметы являются для идеологического мышления безгранично ценностными, т. е. имеют безграничное положительное или отрицательное значение, а их разновидность бесконечно идеализированные предметы (бесконечные бог в концепции Сократа, добро и зло в манихействе, абсолютная идея в философии Г. Гегеля, материя в диалектическом материализме и др.) имеют для признающего их существование идеологического мышления бесконечную положительную или отрицательную ценность, которая может быть не всегда явной. Безграничная, в том числе бесконечная, ценность безгранично, в том числе бесконечно, идеализированных предметов для людей с идеологическим мышлением, мыслящих эти предметы осуществимыми, выражает их безграничное, в том числе бесконечное, экзистенциальное (с позиции коренных потребностей, целей, смыслов, интересов, ориентиров существования людей) заинтересованное отношение к миру, хотя такая ценность не во всех идеологиях явная, напр., в диалектико-материалистической философии. Бесконечно идеализированный предмет в виде бесконечной основы мира потому обладает бесконечной ценностью для людей с идеологическим мышлением, что они верят в абсолютную причинную обусловленность своего существования этой бесконечной основой как якобы абсолютной причиной конечных предметов реальности. А наше существование всегда имеет для нас ценностный характер, однако рациональное мышление способно осмысливать его объективно, а идеологическое мышление не способно осмысливать его объективно. Поэтому идеологические взгляды, в отличие от научных знаний, не являются ценностно нейтральными, а значит, беспристрастными, безличными, объективными.

Людей с монистичным идеологическим мышлением во все времена немного (ок. 7–12%). Эта доля приблизительная и ее невозможно абсолютно точно выявить, поскольку она не поддается точным количественным измерениям. Люди с идеологическим типом мышления являются фанатичными, страстными до исступления приверженцами какого-либо идеологического воззрения (философского, религиозного и др.), в абсолютную истинность которого они искренне верят и ради которого готовы жертвовать собой, а некоторые из них и другими людьми. Идеологические мотивы искренних приверженцев веры неоднократно были и являются причиной войн и иных путей убийства людей, совершения социальных революций и контрреволюций. Из-за реализации идеологических мотивов, возможно, погибло людей не меньше, чем из-за реализации корыстных мотивов, а может даже больше. Но если рождаются люди с расположенностью к исключительно идеологическому мышлению без способности к элементам рационального мышления, необходимого для самостоятельного обеспечения первичных жизненно важных потребностей, то им трудно самостоятельно физически выживать без помощи других людей. Предрасположенность к идеологической вере, не к конкретной вере, что невозможно, а к вере как таковой могла иметь для зарождавшегося человечества позитивную функцию, а сейчас является атавизмом, проявляясь в способности людей с идеологическим мышлением верить в якобы существование бесконечной основы мироздания и в будто бы проявление ее в конечных предметах. Сейчас при наличии развитой науки, дающей объективное проверяемое практикой знание, саморазвивающейся и способной эффективно выполнять заказ на получение нужного знания, идеология — это тормоз общественного прогресса и целесообразно отделить ее от управления обществом. Целесообразно делать идеологию частным делом людей, расположенных к идеологическому мышлению.

В отличие от идеологического мышления, рациональное мышление признает возможность существования только конечных неидеализированных предметов и не признает возможность существования безгранично идеализированных конечных предметов. Рациональное мышление основано на доказательствах в конечном счете с помощью практики. Мысленные образы конечных предметов и использующая доказательства логика оперирования ими составляют основу рационального мышления. В нем нет места идеологической вере. В то же время рационально-научное мышление преднамеренно создает безгранично идеализированные предметы (напр., прямая линия, идеальный раствор, машина Тьюринга) в качестве инструментов познания, инженерии, для которых есть или возможны неидеализированные прообразы в реальности.

Рациональное мышление признает неосуществимыми также создаваемые идеологическим мышлением конечные безгранично идеализированные предметы. Однако оно не в состоянии содержательно мыслить идею бесконечного предмета. Оно неспособно создавать бесконечно идеализированные предметы, поскольку не способно содержательно мыслить идею бесконечности, понятие которого создает лишь формально-логически безотносительно к отношению его к реальности путем противопоставления понятию конечного. Рациональное мышление мыслит мир только конечным, однако оно впадает в состояние абсолютной когнитивной неопределенности в отношении возможности создания мысли о том, какой является конечная основа мира. Абсолютную когнитивную неопределенность я рассматриваю как закон рационального мышления. На рациональном мышлении основаны наука, инженерия, здравый смысл, частично искусство. Рациональное мышление реалистичное и способно давать адекватный образ реальности.

В отличие от идеологического мышления и созданных с помощью него идеологических идей, которые обладают категорической императивностью, рациональное мышление и созданные с помощью него рациональные идеи, в том числе научные, не обладают категорической императивностью. Но некоторые рациональные идеи способны обладать некатегорической естественной императивностью, напр., мысль человека о своем существовании, и условной императивностью, напр., идеи, выполняющие методологическую функцию, в частности, методы научного познания, императивность которых состоит в следующем: если хотите достичь полезного эффекта, то целесообразно руководствоваться данными идеями. Рациональные правовые законы приобретают силу подобия категорического повеления лишь из-за внешнего принуждения к их соблюдению силой государства. Рациональные моральные нормы (напр., «относись к другим людям так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе») также обладают силой условного повеления для принявших их, а категорическое принуждение к исполнению рациональных норм морали рациональными совестью, общественным мнением и рациональными знаниями невозможно.

Основная часть

Иммануил Кант в соответствии со сложившейся в философии традицией признавал мышление только рациональным. Он выделил в мышлении когнитивную (познавательную) и практическую (нравственно-практическую) функции, особое внимание уделив этим функциям в осмысливаемом им разуме (когнитивная функция теоретического разума и нравственно-практическая функция практического разума). Он полагал в рамках рассмотрения им когнитивной функции мышления, что теоретический разум будто бы в состоянии мыслить без веры существование бесконечной основы мира в виде вещи в себе, но не объяснил, как это якобы возможно. Однако И. Кант считал, что исследовательский теоретический разум не способен выйти в познании за пределы возможного опыта. Согласно ему, при попытке логически доказать с помощью формальной логики и выявленной им предметной (содержательной) логики, которую он мыслил рациональной, идею бесконечности мира, которая, по Канту, не выводимая из чувственного опыта (Кант в этом прав), поскольку опыт и использующее его рациональное мышление не могут ничего содержательно сказать о бесконечном, теоретический разум впадает в состояние антиномичности (неразрешимого противоречия), которое будто бы обусловлено равной возможностью логического обоснования как тезиса «мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве», так и антитезиса «мир не имеет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен и во времени, и в пространстве» [6, с. 404–405]. Но это обоснование, согласно Канту, носит отрицательный характер, т. е. это обоснование равной ложности как тезиса, так и антитезиса [6, с. 404–410]. И. Кант сформулировал несколько таких «антиномий чистого разума». Однако статусу такой антиномии, какой ее понимал Кант, полагаю, наиболее отвечает антиномия, якобы возникающая в теоретическом разуме при попытке доказательства существования бесконечного (Кант называл ее математической). Это генеральная антиномия. А остальные антиномии Канта (одна называемая им математической и две называемые им динамическими), полагаю, являются ими в той мере, в какой они содержат идею бесконечного. Антиномии Канта явно направлены также против методологической идеи якобы возможности логического доказательства бытия бесконечного бога, которую попытались реализовать Ансельм Кентерберийский и Фома Аквинский.

Понимание И. Кантом в критический период творчества основы мира и понимание им рационального мышления взаимосвязанные и взаимообусловленные. Кант, следуя присущему его дуалистичному мышлению наряду с осознаваемым им рациональным мышлением не осознаваемому им основанному на вере идеологическому мышлению, приписал рациональному мышлению на уровне теоретического разума способность каким-то образом мыслить без веры якобы существование бесконечной вещи в себе как основы мира, признав этим якобы реальность бесконечного, которое способно мыслить будто бы существующим и лишь посредством идеологической веры только идеологическое мышление. Поскольку якобы реальную бесконечную вещь в себе он описал как не поддающуюся рациональному познанию, то это позволило ему признать содержание образов будто бы конечных проявлений бесконечной вещи в себе результатом якобы преимущественно конструктивно-творческого применения априорных, трансцендентальных познавательных форм чувственности и априорных, трансцендентальных познавательных мыслительных форм рассудка и разума, а не пассивного отражения познаваемой реальности в виде данных опыта.

Хотя И. Кант считал познание и мышление только рациональными, но он рассматривал разум как более совершенную, более развитую, чем рассудок, ступень мышления. Согласно ему, «всякое наше знание начинает с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и для подведения его под высшее единство мышления» [6, с. 340]. Кант отмечал, что «разум никогда не направлен прямо на опыт или на какой-нибудь предмет, а всегда направлен на рассудок, чтобы с помощью понятий a priori придать многообразным его знаниям единство, которое можно назвать единством разума и которое совершенно иного рода, чем то единство, которое может быть осуществлено рассудком» [6, с. 342]. Согласно Канту, если рассудок применяет категории к чувственному созерцанию, к опыту, подводя их под правило, в качестве которого выступают относительные, или конститутивные принципы, если «без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить» [6, с. 155], то разум выходит за пределы всякого возможного чувственного опыта и делает своим предметом понятия и суждения рассудка, осуществляя высший синтез знания и придавая им завершенность, и будто бы необходимой априорной деятельностью разума обеспечивается необходимая связь в опыте.

В рамках рассмотрения познания Кант освещал теоретический разум, однако практический разум он тоже оценивал выше рассудка. Кант осмысливал в «Критике чистого разума» чистый теоретический разум, а в «Критике практического разума» — чистый практический разум.

В концепции И. Канта теоретический чистый разум представлен, во-первых, в виде якобы существующего по необъяснимой им причине априорного знания о мире; во-вторых, в виде системы априорных источников, ориентиров, идеалов познания; в-третьих, в виде органа априорного, трансцендентального познания; в-четвертых, в виде разработанной Кантом в соответствии с созданными им критериями высшей рациональной методологии познания, основанной на осмыслении им предметной логики, содержания и границ способностей рационального теоретического разума, якобы с целью очищения теоретического разума от заблуждений относительно его возможностей ради эффективного применения его в познании мира и состоящей в установке на последовательное применение в познании предметной логики рационального мышления в ее понимании Кантом. Однако концепция рационализма Канта в виде его концепции рационального чистого разума, а значит, и его рационалистическая методология, является непоследовательным рационализмом, ограниченным приписыванием Кантом рациональному теоретическому разуму противоречащей рациональной логике, основанной на признании существования только конечных предметов, способности мыслить каким-то образом, хотя и будто бы без участия веры якобы существование бесконечного, которое признает, но посредством веры только внерациональное идеологическое мышление.

Полагаю, что чистый теоретический разум в концепции Канта — это сконструированный им мысленный неосуществимый абстрактный предмет, в котором он описан таким, каким он, по мысли Канта, будто бы является «сам по себе», в «чистом виде». Чистый практический разум в концепции Канта — это тоже сконструированный им мысленный неосуществимый абстрактный предмет.

Методология использования в научном познании абстрактного предмета такова, что осмысливаемый в нем предмет реальности (сторона, свойство, отношение и др.) предварительно мысленно вычленяется из нее с помощью конструирования и полученный посредством абстрагирования предмет рассматривается так, как если бы он существовал самостоятельно (напр., пространство, необходимость, мышление, твердость). Абстрактные предметы являются мысленными неосуществимыми предметами. Но применение в познании абстрактного предмета позволяет эффективнее проникнуть в сущность познаваемого предмета, поскольку в качестве абстрактного предмета он предстает как бы в «чистом виде». Кант не создавал осознанно абстрактные предметы в качестве специфического знания и для использования в качестве специального инструмента познания, хотя неосознанно он создавал абстрактные предметы, мысля их отражением существующих предметов и используя их в таком мыслимом им виде, как знание и как инструменты познания.

И. Кант при рассмотрении в «чистом виде» мыслимого им рациональным теоретического разума неизбежно непреднамеренно абстрагирует его от преимущественно детерминирующих его сущность, его познавательную деятельность и содержание особенностей предметов объективной относительно него реальности, абсолютизируя его когнитивную независимость от материальной реальности в получении знания. Однако в действительности эта материальная реальность, которую Кант называет природой, решающе обусловила формирование особенностей рационального отражения человеком мира и предметных логических форм его рационального мышления, способных в силу этого адекватно отражать реальность, а также решающим образом определяет методы научного познания и основное содержание рациональных чувств и мышления. Если бы рациональные предметные логические формы и методы познания не сообразовывались с объективной реальностью и не были ее концентрированным отражением, то не смогли бы ее адекватно отражать.

Кант, полагаю, исходя из того, что он обладал описываемым им теоретическим разумом, рассматривая его в чистом виде, настолько абстрагировал его содержание от объективной реальности, что свел познаваемую объективную реальность к якобы конечным проявлениям в виде бесформенных ощущений человека недоступной рациональному познанию будто бы существующей бесконечной основы мира в виде вещи в себе, якобы неведомой помимо небольшого количества черт (напр., бесконечность, проявление вещи в себе в конечном).

Однако описанные Кантом посредством неосознанного применения им метода построения абстрактного предмета существенные черты теоретического чистого разума не осознавались им в качестве мысленно сконструированного им абстрактного предмета, неосуществимого в таком виде. Он полагал, будто адекватно мысленно воспроизвел реальный теоретический разум людей в «чистом виде» ради выявления существенных черт познающего рационального мышления и применения этого знания в качестве инструмента познания мышлением реальности. Потому в концепции Канта понятия теоретического разума и теоретического чистого разума фактически совпадают, хотя с точки зрения когнитивной методологии построения абстрактных предметов не должны были совпадать, как не совпадают, напр., понятия температуры самой по себе и температуры реальных предметов.

Кант выдвинул позитивную идею о конструктивно-творческом характере познающего рационального мышления, не пассивно, а активно познающем мир путем целенаправленной постановки проблем и целей познания и мысленного оформления с помощью специальных методологических и логических инструментов преднамеренно получаемых в процессе познания данных опыта, а также получающем знания, которые выходят за границы возможного опыта и которые в современной науке существуют в виде абстрактных и безгранично идеализированных предметов. Сознательно конструируемые в целях рационально-научного познания сущности предметов неосуществимые в реальности абстрактные предметы и безгранично идеализированные предметы, в которых сущность предметов представлена в полном виде, естественно, если они грамотно сделаны, являются яркими примерами такого конструктивно-творческого отношения мышления к познаваемому миру. С помощью абстрагирования и безграничной идеализации наука намеренно создает абстрактные и безгранично идеализированные предметы как мысленные заместители реальных предметов, в которых реальные предметы изображены в таком неосуществимом виде, который дает возможность познать их сущность. Кант использовал в изучении мышления безгранично идеализированные предметы, хотя и не вполне строго научно и под другими названиями, поскольку тогда еще не была исследована идеализация как компонент мышления, однако не заметно, чтобы он сознательно создавал примененные им абстрактные предметы.

С когнитивной позиции рационально-научного познания заметно, что Кант сильно преувеличил возможности мышления быть источником знания и сильно недооценил возможности объекта познания быть таким источником. С позиции концепции чистого рационализма и чистой идеологии заметно, что Кант, не осознавая рассмотрение им разума в чистом виде как создание абстрактного предмета, полагал, будто адекватно воспроизводит реальность, и некорректно приписал этому абстрактному предмету в виде чистого разума, неосуществимому в реальности, способность существовать реально вне мыслей о нем. Схожая ситуация была у Ньютона, который создал абстрактные предметы пространства и времени с целью познания их в чистом виде, чтобы изучить их суть, но не осознавал, что создал неосуществимые абстрактные предметы, и полагая, будто адекватно воспроизводит реальность, приписал пространству и времени якобы самостоятельное существование в мироздании. Согласно Ньютону, «…время и пространство составляют как бы вместилища самих себя и всего существующего. Во времени все располагается в смысле порядка последовательности, в пространстве — в смысле порядка положения. По самой своей сущности они суть места, приписывать же первичным местам движения нелепо. Вот эти-то места и суть места абсолютные, и только перемещения из этих мест составляют абсолютные движения» [8, с. 32].

Кант создавал абстрактный предмет не только из теоретического разума. Он создавал его из всего познающего сознания, а потому созерцание и рассудок, упорядоченные Кантом вместе с теоретическим разумом в виде абсолютной иерархии уровней сознания, построены в виде таких же абстрактных предметов, как и теоретический разум, т. е. в «чистом виде», своей познавательной функцией решающим образом независимыми от реальности, причем в качестве их необходимых компонентов И. Кант создал априорные абстрактные предметы — пространство и время как априорные формы чувственности и априорные мысленные формы рассудка в виде содержания категорий (количества, качества и др.).

И. Кант, руководствуясь присущим ему наряду с осознаваемым им рациональным мышлением неосознаваемым им идеологическим мышлением, ошибочно приписал рациональному мышлению в виде рассматриваемого им теоретического разума способность содержательно мыслить идею бесконечного и мыслить якобы его существование, хотя в действительности рациональное мышление не способно содержательно мыслить идею бесконечного. Из ошибочного мысленного наделения Кантом рационального мышления не присущей ему способностью содержательно мыслить идею бесконечного и мыслить будто бы его существование он выводит сформулированные им в качестве якобы реальных, а в действительности мнимые по содержанию антиномии рационального мышления (теоретического разума), и он незаслуженно прослыл частичным рациональным агностиком в связи с его признанием будто бы невозможности познания рациональным мышлением якобы мыслимого им реального существования бесконечной основы мира. Однако в действительности в этом вопросе Кант рациональный псевдоагностик, поскольку идею бесконечного способно выработать и использовать идеологическое, а не рациональное мышление и потому невозможен агностицизм рационального мышления в отношении познания им бесконечного, поскольку оно не в состоянии даже пытаться доказывать существование бесконечного, т. к. не способно содержательно мыслить идею бесконечного. Иносказательно используя язык права, можно сказать, что Кант не виновен в рациональном агностицизме, поскольку нет предмета вины. А с точки зрения идеологического мышления бесконечная основа мира якобы существует, причем такой, какой обладающая им идеологическая личность ее ценностно бесконечно переживает и мыслит.

Сформулированный И. Кантом неосознаваемый им псевдоантиномизм попыток рационального доказательства разумом якобы существования будто бы мыслимой без помощи веры бесконечной основы мира Ф. Якоби попытался преодолеть путем признания будто бы непосредственной данности разуму, называемой им верой, якобы существующей бесконечной основы мира в виде абсолютного и вечного, в качестве которых он мыслил бога, признавая его творцом мира. Он полагал, что чистое умозрение, как у Канта, не позволяет познать абсолютное и вечное как бесконечную основу мира и что необходима вера, будто бы представляющая собой непосредственную данность разуму реальности бога, которую (т. е. веру) он рассматривал как инструмент разума, вооружающий его подобно телескопу, вооружающему глаз. Фридрих Якоби аргументирует с чисто идеологической (согласно моей терминологии и классификации типов мышления) позиции, верно неосознанно уловив внерациональную идеологическую сущность идеи бесконечной основы мира.

Признание вопреки философской традиции Ф. Якоби веры атрибутом разума, т. е. мышления, хотя и мыслимого им рациональным, — это его серьезный вклад в раскрытие специфики неосознаваемого им идеологического мышления, которое основано на вере и которое не выделялось ни им, ни другими философами в качестве одного из типов мышления. Как один из типов мышления оно выделено и описано мною. Даже сейчас в теистических религиозных мировоззрениях веру в будто бы существование бесконечного абсолюта в виде бога обычно относят не к мышлению, а к сверхрациональному, отождествляемому с внелогическим, но в неотомизме не отбрасываются в качестве ложных логические доказательства бытия Бога как якобы дополнения к вере в соответствии с принципом Пьера Абеляра «понимаю, чтобы верить». С позиции своей концепции чистого рационализма и чистой идеологии вижу, что Кант и Якоби фактически наметили границы между рациональным мышлением и внерациональным идеологическим мышлением, даже не осознавая, что рассматривали идеологический тип мышления. Якоби рассматривал веру в качестве инструмента разума потому, что он считал все мышление рациональным, но вера в концепции Якоби — это якобы специфический инструмент разума, качественно отличный от логического доказательства.

Полагаю с позиции моей концепции чистого рационализма и чистой идеологии, что сформулированная Ф. Якоби фактически внерациональная, хотя и не вполне строго с «родимыми пятнами рационализма И. Канта» неосознаваемая им идеологическая позиция во взгляде на бесконечную основу мира, основанная на осознаваемой им вере в ее якобы существование, позволила ему избежать «кантовских антиномий» в доказательстве ее будто бы бытия, поскольку вера не нуждается в доказательствах якобы существования бесконечного и обусловлена их невозможностью. Понимание Якоби веры как будто бы непосредственной данности разуму бесконечной основы мира, под которой он понимал бога, не вполне соответствует сущности идеологической веры, но оно частично выражает ее особенность. Эта особенность состоит в том, что идеологическое мышление мыслит конкретными образами предметов, поскольку оно в состоянии верить только в якобы существование конкретных предметов, даже если оно мыслит их бесконечными, и потому оно не осознает использование им абстракций в виде абстрактных предметов, безгранично идеализированных предметов, общих понятий, а мыслит их якобы истинными конкретными образами реальности, но неосознанно оно не может обойтись без абстракций, без безграничных идеализаций, без общих понятий, хотя и в деформированном виде. Даже философия для последовательного идеологически-философского мышления является не теоретической, а теоретикоподобной. Мышление Якоби было похоже на дуалистичное рационально-идеологической мышление, но с сильно выраженной идеологической предметной логикой.

В основе трансцендентальной философии И. Канта, как и в основе любой философии, лежит идея о якобы существовании бесконечной основы мира. Кант ее определил как внеопытную (умопостигаемую) вещь в себе (вещь саму по себе) (нем. Ding an sich), будто бы необходимо проявляющуюся, но не поддающуюся познанию в опыте. Идея вещи в себе использовалась и до И. Канта. Однако она использовалась в разных смыслах, в частности для отличения предметов, как они существуют сами по себе, вне нашего познания, от предметов, какими они «являются» для нас, какими мы их познаем, для отличения якобы непознаваемых сущностей вещей от их ограниченных проявлений в познании (напр., Джоном Локком, Шарлем Бонне). Она также использовалась как аналог идеи будто бы бесконечной основы мира, в частности, Г. Лейбниц отождествлял вещи в себе с духовными первоэлементами-субстанциями — монадами, якобы составляющими умопостигаемый мир, которых, согласно его концепции, бесконечно много и качественное разнообразие которых будто бы бесконечно, что якобы обеспечивает бесконечность качественного разнообразия производного от них мира феноменального в виде физического космоса. Но сами монады, по Лейбницу, одномоментно созданы богом, признанным в философии Лейбница творящей бесконечной основой мира, абсолютом, высшей монадой, будто бы создавшей существующий мир как «наилучший из всех возможных миров» и регулирующей монады предустановленной гармонией. Но Кант использовал созданную им идею бесконечной вещи в себе по-своему.

Полагаю, что идея бесконечной вещи в себе как будто бы основы мира имеет в философском учении Канта несколько функций, хотя он не использовал при рассмотрении вещи в себе понятие и термин «функция».

I.

Предполагаю, что И. Кант, руководствуясь присущей ему неосознаваемой им идеологической верой, мысленно сконструировал с помощью неосознанно используемой им безграничной идеализации бесконечно идеализированный предмет в виде вещи в себе как бесконечной основы мира в первую очередь в качестве универсальной идеи основы мира для построения универсальной философии, будто бы способной заменить все якобы неистинные, с его точки зрения, философские учения. Предполагаю, что в его философии это основная функция его идеи бесконечной вещи в себе как основы мироздания.

Однако Кант как обладатель идеологического мышления не считал идею вещи в себе результатом мысленного конструирования, а рассматривал ее как будто бы адекватное отражение реальности, хотя и не мог объяснить, откуда она у рассматриваемого им разума. Возможно, он не вполне осознанно попытался несбыточно в силу внутренне присущих философии как разновидности идеологии законов ее создания, функционирования и развития преодолеть многообразие неизбежно создаваемых и противоборствующих философских взглядов на основу мира с помощью создания универсальной идеи основы мира в виде вещи в себе с едиными для объективных философских учений чертами признаваемых ими основ мира (напр., якобы бесконечности и необходимого проявления бесконечной основы мира в конечных предметах) и способствовать посредством этой универсальной идеи основы мира созданию единой философии. Полагаю, И. Кант для создания универсальной идеи бесконечной основы мира в виде вещи в себе не мог не использовать, возможно, неосознанно, метод универсализации, включающий формально-логическое обобщение. Однако это обобщение не знаний о конечных предметах из сферы опыта, с помощью которого невозможно создать идею бесконечного, а обобщение уже созданных философами и предполагаемых Кантом возможных идей объективной основы мира, принадлежащих по формально-логическому признаку к тому классу идей бесконечной основы мира, в содержании которых присутствуют общие черты.

Кантовская идея вещи в себе представляет собой с точки зрения моей концепции безграничной идеализации идеологический бесконечно идеализированный предмет, не имеющий и не способный иметь в реальности неидеализированного прообраза в силу невозможности получить эмпирические факты, которые подтверждали бы существование бесконечного в объективной реальности, и идею которого рациональное мышление не способно содержательно мыслить. Однако по формально-логической форме кантовская универсальная идея вещи в себе является обобщенной идеей идей объективной основы мира, не выходящей за границы возможного опыта в виде сочинительства идей основы мира, если подвести под кантовское понятие «опыт» такое сочинительство. Потому по своей формально-логической форме кантовская универсальная идея вещи в себе как основы мира является общей относительно объективных философских учений. Однако не заметно, чтобы сам Кант считал, что содержание его понятия бесконечной основы мира в виде вещи в себе было результатом обобщения идей бесконечной основы мира в разных философских учениях. Но заметно, что он с помощью своего идеологического мышления считал это понятие якобы адекватным отражением объективной реальности. Отличительная черта кантовской идеи бесконечной вещи в себе как основы мира относительно идей бесконечной основы мира в других философских учениях состоит в отсутствии в ее описании особенных и единичных черт.

Любой создатель философского учения претендует на то, что его философия будто бы является единственно истинной. Однако, в отличие от Канта, каждый крупный философ конструирует свою идею бесконечной основы мира, рассматривая ее как будто бы единственно адекватное отражение реальности, в образ которой он закладывает не только общие для всех созданных в объективных философских учениях идей основы мира черты (напр., бесконечность), но и особенные черты (напр., идеальность, материальность), и единичные черты (индивидуальность сконструированной основы мира, напр., диалектически саморазвивающаяся материя). И. Кант первым в философии создал идею основы мира, универсальную по отношению к созданным в объективных философских учениях идеям основы мира. Однако его универсальная идея вещи в себе как бесконечной основы мира не способна преодолеть многообразие философских учений. Оно вообще не преодолимо в силу законов философии как идеологического взгляда на мир. У людей с идеологическим мышлением идеологический взгляд на мир выражает бесконечное ценностное отношение их к миру, которое специфично у каждого его обладателя, причем нередко эта специфика весьма существенная, а потому неизбежно разнообразие и многообразие идеологических взглядов, в том числе философских.

В философии обладавшего монистичным идеологическим мышлением Гегеля, который заметно оппонировал трансцендентальной философии Канта, отчетливо видно его стремление преодолеть очень бедную содержанием универсальную идею кантовской бесконечной вещи в себе как основы мира созданием идеи бесконечной основы мира с очень богатым содержанием, но тоже с претензией на универсальность. Однако универсальность кантовской идеи основы мира и универсальность гегелевской идеи основы мира в виде бесконечной абсолютной идеи — это существенно разные универсальности. Если Кант при создании своей универсальной идеи бесконечной основы мира в виде вещи в себе формально-логически обобщил существующие и возможные идеи объективной основы мира, то Георг Гегель в своей универсальной идее бесконечной основы мира описывал эту основу как якобы содержащую все действительное и возможное содержание мира, как он его понимал, в том числе включил в данную идею творчески обработанные элементы взглядов на мир, взятые из разных философских учений и из их концепций о бесконечной основе мира, напр., из философий Гераклита, Платона, Иммануила Канта, если он считал их отчасти истинными. Но это не было эклектическим сбором разных философских позиций, как в намеренно созданной эклектичной философии Виктора Кузена (см.: «Курс истории философии» в 8 т. (1815–1829)).

Г. Гегель разработал идею бесконечной абсолютной идеи как якобы бесконечной основы мира, которой он задал характеристики универсума, одновременно субъекта и субстанции, который будто бы содержал в себе все возможное бытие до самораскрытия и содержит всю действительность после самораскрытия. Но он не объяснил, когда будто бы началось самораскрытие абсолютной идеи и по какой причине оно будто бы началось именно тогда, когда началось. В отличие от очень бедной содержанием идеи вещи в себе И. Канта, который, предполагаю, претендовал на то, чтобы заменить этой идеей все объективные идеи основы мира за счет минимизации ее содержания, очень богатая содержанием идея абсолютной идеи Гегеля была предназначена для того, чтобы содержательно заменить ею все объективные философские идеи основы мира как якобы односторонние относительно друг друга и неадекватно отражающие реальность и стать основой содержательно единой для всей объективной философии универсальной идеей основы мира.

Однако по своей формально-логической форме гегелевская идея абсолютной идеи как основы мира, в отличие от формально-логической формы кантовской идеи вещи в себе как основы мира, содержит как общие для всяких идей основы мира черты, так и особенные черты, и единичные черты, а потому не является универсальной, а является одной из разновидностей идей основы мира и не способна заменить собой все созданные и возможные в философии идеи основы мира. Это идея объективной бесконечной основы мира, якобы представляющей собой бесконечное идеальное первоначало в виде диалектически развивающегося безличного абсолютного разума. Хотя своим содержанием она в какой-то мере, но не полностью способна претендовать на то, чтобы быть универсальной философской идеей бесконечной основы мира, но своей формально-логической форме в виде особенных черт, в данном случае идеального первоначала, и в виде единичных черт, в данном случае абсолютного разума как первоначала, она не способна претендовать на универсальную идею бесконечной основы мира. Единичное и особенное не способно быть универсальным, т. е заменить собой в философии закономерное многообразие идей об особенностях якобы бесконечной основы мира. Она не способна быть универсальным содержательным заменителем даже объективно-идеалистических учений о якобы бесконечной разумной основе мира (боге и др.).

Похоже обстоит дело с претензией объективной диалектико-материалистической философии содержательно сделать ее идею бесконечной основы мира объективной универсальной идеей основы мира и заменить ею все объективные идеи основы мира как якобы неистинные. Эта неосуществимая претензия была заложена К. Марксом в созданную им с огромной помощью Ф. Энгельса диалектико-материалистическую философию, несмотря на то, что в силу дуалистичного рационально-идеологического мышления Маркса и Энгельса в созданной ими философии сильно перемешаны идеологические и рациональные идеи. Однако она, как и философия Гегеля, содержит как общие для любых идей объективной основы мира черты, напр., в виде идеи якобы ее бесконечности, так и особенные, напр., в виде идеи бесконечной материальной основы мира, и единичные, напр., в виде диалектически саморазвивающейся бесконечной материи. Философия Гегеля и философия Маркса — это в некотором роде зеркально противоположные философские учения о якобы бесконечной основе мира. Марксистская идея бесконечной диалектически саморазвивающейся основы мира в виде материи, как и гегелевская идея бесконечной диалектически саморазвивающейся основы мира в виде абсолютной идеи, своим содержанием частично способная претендовать на то, чтобы быть объективной универсальной философской идеей основы мира, но по своей формально-логической форме в виде особенных черт, в данном случае материального начала, и в виде единичных черт, в данном случае диалектически саморазвивающейся материи, она не способна претендовать на то, чтобы быть универсальной идеей бесконечной основы мира и заменить собой все объективные философские идеи основы мира.

Хотя для Гегеля якобы истинность идеи существования абсолютной идеи как основы мира была самоочевидной и способность мыслить якобы ее существование он приписывал рациональному мышлению в виде разума, в описании которого Гегелем заметны черты идеологического мышления, однако в действительности и признание Гегелем будто бы существования бесконечной диалектически саморазвивающейся абсолютной идеи как основы мира, и признание Кантом будто бы существования бесконечной вещи в себе как основы мира, и признание К. Марксом и Ф. Энгельсом якобы существования бесконечной диалектически саморазвивающейся материи как основы мира было основано на их неосознаваемой ими идеологически-философской вере. Они отвергали веру как источник получения истины. Заметно, что мышление Гегеля, в отличие от предполагаемого мною противоречивого дуалистичного рационально-идеологического мышления Канта, было ярко выраженным монистичным идеологическим мышлением, даже в некотором роде образцовым. Предполагаю, что мышление Маркса и Энгельса было дуалистичным рационально-идеологическим мышлением с сильно выраженным рациональным мышлением. Но Г. Гегель, К. Маркс и Ф. Энгельс, как и И. Кант, не осознавали, что во взглядах на основу мира как будто бы бесконечную опираются на идеологическую веру и что они признают якобы истинность идеи существования бесконечной основы мира посредством завуалированной идеологически-философской веры.

II.

Полагаю, что И. Кант создавал идею бесконечной вещи в себе в качестве базиса не только будто бы единственно истинной универсальный философии, предназначенной для замены многообразия философских учений, но и в качестве базиса своеобразного сравнительно с другими философскими учениями собственного философского учения. Предполагаю, последнее — это еще одна функция кантовской идеи вещи в себе как основы мира. С позиции моей концепции чистого рационализма и чистой идеологии заметно, что он вразрез со своей концепцией рационального мышления и вразрез с подлинной сущностью рационального мышления признавал с помощью неосознаваемой им веры, присущей его идеологическому мышлению, якобы реальное существование такой бесконечной основы мира в виде вещи в себе, которую он в идее вещи в себе наделил только общими по отношению к созданным в объективных философских учениях идеям бесконечной основы мира чертами и содержание которой, как и содержание всех идей бесконечной основы мира в философии, с точки зрения рационального мышления представляет собой мысленно сконструированный идеологическим мышлением Канта бесконечно идеализированный предмет, идею которого рациональное мышление не способно содержательно мыслить. Но Кант полагал, будто без помощи веры мыслит якобы существующей вещь в себе.

Однако признание Кантом своей идеи вещи в себе как бесконечной основы мира единственно и безусловно истинной относительно всех философских идей бесконечной основы мира заводит его в содержательную логическую ловушку его концепции содержательной (трансцендентальной) рациональной предметной логики. Ведь согласно его концепции содержательной рациональной предметной логики, невозможно найти доказательство истинности этой идеи в мире опыта, а доказать истинность этой идеи с помощью рационального теоретического разума невозможно. С точки зрения кантовской концепции предметной рациональной логики невозможно также рассматривать идею якобы существования бесконечной вещи в себе в качестве гипотезы и Кант считает ее не гипотезой, а абсолютной истиной. С позиции последовательного рационального мышления кантовская идея существования бесконечной вещи в себе как основы мира — это не рациональная, а идеологическая идея, и только с помощью идеологического мышления и идеологической веры, следовательно, без доказательства возможно либо категорически императивно признавать ее в качестве абсолютной истины, либо столь же категорически императивно ее отвергать. С точки зрения моей концепции чистого рационализма и чистой идеологии кантовскую идею бесконечной вещи в себе рациональное мышление вообще не способно содержательно мыслить, и она представляет собой бесконечно идеализированный предмет, неосознанно сконструированный мышлением Канта и не имеющий неидеализированного прообраза в реальности. Поскольку Кант мыслил существующей бесконечную вещь в себе как основу мира, то в действительности он мог ее так мыслить, только обладая идеологическим мышлением и признавая с помощью неосознаваемой им присущей ему идеологической веры идею существования бесконечной вещи в себе якобы абсолютно истинной.

Хотя признать якобы существование бесконечной основы мира возможно только посредством идеологической веры, присущей лишь идеологическому мышлению, однако идеологическое мышление не в состоянии верить в существование основы мира только с чертами, общими для основ мира, образы которых сконструированы в разных философских концепциях, без особенных и единичных черт относительно этих сконструированных образов бесконечных основ мира. Философские учения являются соотносительными и связаны в специфическую антагонистически противоречивую систему, они не существуют безотносительно друг к другу и создаются, существуют, развиваются, умирают только по отношению друг к другу и взаимодействуя, в том числе взаимовлияя, в частично целостном сообществе философских учений. Все объективные идеи основы мира, которые сконструированы философами, за исключением кантовской идеи основы мира, обладают наряду с общими для них чертами также особенными и единичными чертами.

III.

Поскольку вера в существование бесконечной основы мира присуща только идеологическому мышлению, то для обладателей идеологического мышления невозможно больше одной якобы абсолютной истины об одном предмете, в данном случае об основе мира. Для каждого обладателя идеологического мышления абсолютно истинно лишь то учение об основе мира, приверженцем которого он является. Предполагаю, что в этом плане Кант задал идее вещи в себе как основы мира еще одну функцию — быть регулятором претензий на абсолютную истинность философских учений об основе мира. Возможно, И. Кант рассчитывал, что обобщенная относительно философских идей объективной основы мира формально-логическая форма кантовской универсальной идеи вещи в себе будет умерять претензии философских учений и их творцов и адептов на абсолютную и единственную истинность, поскольку по отношению к универсальной идее вещи в себе такая претензия каждого создателя идеи своеобразной основы мира будто бы будет равной таким же претензиям других создателей идей своеобразных основ мира, т. к. каждая из таких идей основы мира якобы превратится в одно из проявлений кантовской универсальной идеи вещи в себе как основы мира.

Возможно, Кант полагал, что универсальная идея вещи в себе сделает претензии на абсолютную истинность каждого философского учения с идеей своеобразной объективной основы мира не общезначимыми даже в рамках только философии и ограничит претензии на общезначимость каждого такого учения сообществом его приверженцев, поскольку своеобразие содержания конкретных идей основы мира является абсолютной истиной только для приверженцев каждого конкретного философского учения. Так, идея о первичности диалектически развивающейся материи является абсолютной истиной не для всей философии, а только для адептов диалектического материализма, а идея философии Гегеля о первичности абсолютной идеи является абсолютно истинной только для приверженцев этой философии. Сколько оригинальных философских учений со своими своеобразными идеями основы мира, столько претензий их творцов и адептов на абсолютную истинность этих идей. Возможно, Кант, вопреки сущности идеологии, несбыточно рассчитывал, что универсальная идея вещи в себе побудит приверженцев конкретных философских учений сознательно ограничивать претензии на абсолютную истинность своих учений только кругом приверженцев своего учения.

IV.

Согласно И. Канту, признание существования бесконечной вещи в себе будто бы придает адекватному знанию о мире в целом, а также самому мышлению единство и завершенность, в котором якобы нуждаются рациональное познание и рациональный разум. Это в его критической философии еще одна из функций идеи вещи в себе как основы мира, которая является одновременно когнитивной и методологической. И. Кант полагал, что без признания существования вещи в себе пришлось бы мыслить существование явлений без того, что в них является. «В самом деле, — писал Кант, — всегда обусловленное существование явлений, не имеющее никакой основы в самом себе, побуждает нас искать что-то отличное от всех явлений, стало быть, умопостигаемый предмет, в котором прекратилась бы эта случайность» [6, с. 500].

Признание Кантом якобы способности разума обладать знанием о будто бы существовании бесконечной основы мира в виде вещи в себе и обладать знанием минимума ее общих для всех объективно-философских идей о бесконечной основе мира черт — это, предполагаю, проявление присущего Канту наряду с рациональным мышлением идеологического мышления. Закон идеологического мышления в виде абсолютной когнитивной определенности идеологического мышления категорически побуждает его обладателей к признанию своих идеологических учений о бесконечной основе мироздания, разновидностью которых являются философские учения, якобы абсолютной истиной о сущности мироздании.

Рациональное мышление, которое было присуще Канту наряду с идеологическим, в силу его сущности не было способно содержательно мыслить идею бесконечности и создавать идею бесконечной основы мира. Предполагаю, что реальная сильная ограниченность идеологического мышления Канта его выраженным рациональным мышлением помешала ему выявить наличие у себя идеологической веры, с помощью которой он признал будто бы существование вещи в себе с незначительным количеством якобы обнаруживаемых черт, в частности абсолютности, бесконечности, безусловности, безначальности. Признание Кантом якобы существования бесконечной вещи в себе при одновременном признании невозможности доказательства рациональным мышлением ее существования, а значит, и невозможности ее познания им соответствует критериям идеологической веры. Только идеологическое мышление и только посредством идеологической веры способно мыслить существование бесконечной основы мира, и Кант мыслил существование бесконечной вещи в себе с помощью неосознаваемой им идеологической веры.

Однако осознанно Кант считал непродуктивным для теоретического разума использование им веры как бездоказательной абсолютной убежденности и хотел ее изгнать из познания. Он писал в предисловии ко второму изданию «Критики чистого разума», что «нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас (от которых мы ведь получаем весь материал знания даже для нашего внутреннего чувства) и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению» [6, с. 101]. Здесь понятие веры используется И. Кантом не в строго идеологическом смысле, а в общем смысле как бездоказательная убежденность, которая присуща и рациональному мышлению, и идеологическому мышлению и содержательно касается также идеологической веры в якобы существование бесконечной вещи в себе.

В рассуждениях Иммануила Канта очевидной идеологической верой была только религиозная вера. Он не считал религиозную веру в якобы существование бога средством получения знания о сущности мира и адекватным отражением реальности в виде бесконечной основы мира. Область ее целесообразного применения он связывал с реализацией нравственных целей практического разума. Характеризуя особенность религиозной веры в существование бога в этой области, Кант писал в «Критике способности суждения», что «вера есть моральный образ мышления разума при принятии им за истину того, что недоступно теоретическому познанию», «упование на осуществление намерения, содействовать которому есть долг, но возможность претворения которого в действительность нам усмотреть не дано» [9, с. 511–512].

Понимание И. Кантом религиозной веры в существование бога частично похоже на мое определение присущей идеологическому мышлению идеологической веры, которую я рассматриваю как категорически императивную абсолютную убежденность в осуществимости безгранично, в том числе бесконечно, идеализированных предметов, которые рациональное мышление считает неосуществимыми (конечные, напр., абсолютно совершенное общество) либо не в состоянии содержательно мыслить (бесконечные, напр., бесконечные бог, материя). Однако я смотрю на проблему идеологически-религиозной веры с когитивной позиции предметной логики рационального мышления, а Кант смотрел на нее с когнитивной позиции предметной логики рационального мышления и определил веру в виде религиозной веры как признание мышлением истинным того, что недоступно познанию опирающимся на доказательство теоретическим разумом, т. е. рациональному познанию, а недоступным такому познанию, согласно И. Канту, является бесконечное. Но религиозный верующий мыслит якобы существование бесконечного в виде бога. Но Кант признавал способность рационального мышления мыслить без веры будто бы существование бесконечной основы мира в виде вещи в себе. Я исхожу из того, что рациональное мышление не в состоянии содержательно мыслить идею бесконечной основы мира, представляющей собой бесконечно идеализированный предмет, который с помощью идеологической веры признает существующим идеологическое мышление, полагающее, будто это не идеализация, а адекватное отражение реальности.

И. Кант не выделял внерелигиозную веру, хотя, предполагаю, мог допускать признание философами якобы абсолютной истинности своих идей о бесконечной основе мира, отличных от кантовской идеи вещи в себе, с помощью похожего на религиозную веру в бога категорически императивного абсолютного убеждения, но не тождественного ей, однако столь же непродуктивного для познания, как и религиозная вера. Нерелигиозную веру в виде сходной с религиозной верой в бога, но не тождественной ей философской веры зафиксировал как реальность и исследовал Карл Ясперс (см.: «Философская вера» (1948); «Философская вера и откровение» (1962)). Но религиозная и философская вера — это разновидности идеологической веры.

Кант не ссылался на веру как средство признания им будто бы существования бесконечной основы мира в виде вещи в себе, однако он не показал иные средства признания им ее якобы существования. Но при этом он не уточнил, мышление всякого ли человека способно мыслить существование вещи в себе. Кант не рассматривал также интуицию и самоочевидность в качестве средств признания им якобы существования бесконечной основы мира. Он ограничился тем, что признал якобы существование бесконечной вещи в себе. Все же в рамках когнитивной функции теоретического разума Кант нашел для религиозной веры людей в существование бога как творца мира оправдание, но не объективное, а субъективное не только в виде морального, утверждая, что «мораль неизбежно ведет к религии, благодаря чему она расширяется до идеи обладающего властью морального законодателя вне человека» [10, с. 81], но и в виде признания им когнитивно-методологической потребности людей иметь целостное знание о мире, которое якобы предполагает наличие знания безусловных, вечных, неизменных оснований опытного знания, обеспечивающих единство знания; и будто бы в качестве регулятивного идеала такого единства способна быть мысль о как бы существовании бога-творца мироздания, хотя себя он не относил к таким людям. «…Достойный восхищения порядок, красота и предусмотрительность, проглядывающие во всем в природе, сами по себе должны породить веру в мудрого и великого создателя мира» [6, с. 97]. Предполагаю, что Кант мог найти похожее субъективное оправдание для различных философских концепций с их идеями бесконечных основ мира, которые выглядят с позиции философии Канта, если использовать в качестве высшего критерия оценки идей основы мира кантовскую универсальную идею вещи в себе, «неподлинными вещами в себе». Возможно, Кант рассчитывал на то, что созданная им идея вещи в себе будет универсальной основой единства и завершенности взглядов на мир и это еще одна предполагаемая функция идеи вещи в себе.

Заметно, что Кант полагал, будто религиозная вера в существование бога как способ познания мира не преодолевается рациональным мышлением и полученным им знанием потому, что ее источник находится не в познании самом по себе, а в изначальной ограниченности познавательных возможностей рационального мышления, в частности теоретического разума. Предполагаю, что, исходя из этой мысли, он последовательно признал, что вынужден считаться с фактом неодолимости веры в существование бога с помощью рационального мышления, в частности разума, а также посредством полученного рациональным путем знания [6, с. 88–105]. Данное признание Кант выразил в знаменитом высказывании «Ich musste also das Wissen aufheben, um zum Glauben Platz zu bekommen…» («Поэтому мне пришлось ограничить (aufheben) знание, чтобы освободить место вере…») [6, с. 95].

Предполагаю, что в данных словах речь идет об оценке возможности получения знания о будто бы существующей бесконечной основе мира. Якобы существование бесконечной основы мира и ее проявление в конечных предметах Кант не отрицает. В этих словах Канта явно содержится иносказание. Независимо от толкования смысла использованных Кантом в данном его высказывании слов разговорного языка и философских терминов, в том числе с учетом их значений во время жизни Канта, предполагаю, что Кант критического периода в силу своих особенностей не мог намеренно реализовывать ориентацию на ограничение знания и познания ради оправдания идейно-регулятивной и моральной якобы нужности веры в существование бога.

Взгляд на данную мысль Канта и в целом на его научно-философское учение критического периода с методологической позиции, разграничивающей рациональное мышление и идеологическое мышление, которая рассмотрена мною в концепции чистого рационализма и чистой идеологии, позволяет увидеть то, что не позволяет увидеть взгляд на данную мысль и в целом на его учение с методологической позиции, не разграничивающей рациональное мышление и идеологическое мышление. Заметно, что Кант руководствовался выяснением реальной возможности рационального познания, а не тем, как ограничить рациональное познание таким образом, чтобы помочь применению в идейном регулировании и в нравственной практике веры в существование бога. Он в первую очередь выяснял возможности и границы рационального познания как в науке, так и в философии безотносительно к его практическому использованию и в первую очередь познания бесконечной основы мира, мыслимой им якобы существующей. В частности, он признавал, что требование Дэвида Юма «не распространять догматически употребление разума за область всякого возможного опыта» впервые прервало его «догматическую дремоту» [11, с. 112].

Согласно И. Канту, знание описывает как есть, а нравственность — как категорически должно быть. Кант использует в нравственной практике то, что будто бы находится за пределами возможностей рационального познания. Если Сократ связывал нравственность со знанием, утверждая, что «добродетель есть знание, или мудрость» и знающий, что такое добро, обязательно поступает сообразно ему, а знания о нем человек будто бы получает, познавая деяния якобы объективно существующего бесконечного всемудрого и всеблагого бога-ума, будто бы создавшего мир мудро в соответствии с идеей блага, то Кант разграничил доказательное рациональное знание и нравственность, полагая, будто для каждого из них есть свое место в бытии, и он сконструировал сообразно своим критериям нравственности якобы необходимую для реализации нравственности идею как бы реального бога, изначально признавая, что он ее изобрел и что она субъективная по содержанию и существует только в сознании посредством веры в как бы существование бога. «Так, учение о нравственности и учение о природе остаются в своих рамках, чего не было бы, если бы критика нам заранее не разъяснила, что мы ни в коем случае не можем знать вещи в себе, и не показала, что все, что мы можем теоретически познать, ограничивается лишь явлениями» [6, с. 95]. С точки зрения Канта, идейное основание нравственности — это не доказательное рациональное знание, а религиозная вера в как бы существование нравственного бога. Кант использовал для нравственной практики эту якобы выявленную им абсолютную недоступность для доказательного познания теоретическим разумом будто бы существующей бесконечной основы мира таким способом, что в практическом разуме заместил ее верой в как бы существование бога, намеренно наполнив веру содержанием для нужд такой нравственности, какой ее понимал Кант. Это разграничение знания и веры, а не подчинение знания вере заметно в частичной несовместимости описания Кантом особенностей теоретического и практического разума.

Кант так определил характеристики когнитивной и нравственно-практической функций мышления, а конкретно разума, что они в его концепции мышления во многом несовместимые и частично противоречат друг другу, поскольку отчасти противоположные, и если бы эти функции действительно обладали такими чертами, какими их наделяет Кант, то были бы способны при определенных условиях конфликтовать в одном мышлении как антагонисты. Вера в якобы существование бесконечного бога не поддается рациональной оценке, поскольку рациональное мышление не способно содержательно мыслить идею бесконечного и потому о его существовании или не существовании ничего не способно сказать, а способно лишь молчать, а значит, не способно создать содержательную идею бога для нравственной практики. Предполагаю, что Кант создавал ее с помощью своего идеологического мышления, которым обладал наряду с рациональным.

Полагаю, в рамках утилитарного аспекта мысль Канта о соотношении знания и веры оправданно толковать как его ориентацию на использование практическим разумом знания о границах возможностей рационального познания основы мира для того, чтобы как бы признать существование бога, свободы и бессмертия души для нравственных целей практического разума [6, с. 95]. И. Кант ради обеспечения нравственности идейно преобразовал «естественную» религиозную веру в якобы существование бога в квазирелигиозную веру в как бы существование придуманного им нравственного бога, определив ее инструментом нравственности. Потому, на мой взгляд, мысль В. Ф. Асмуса о том, что «у Канта формально не мораль опирается на теологию, а теология опирается исключительно на мораль и даже из нее вытекает» [7, с. 60], не вполне точная, т. к. Кант создал в качестве инструмента придания сконструированной им морали категорической императивности не теологию, а квазитеологию.

Полагаю, что не замеченное Кантом у себя идеологическое мышление автоматически мыслило с помощью обладающей силой категорического повеления неосознаваемой им идеологической веры якобы реальность бесконечной основы мира, которую он мысленно сконструировал как вещь в себе, полагая, будто мысленно отражает без помощи веры реальность. Вот как эта категоричность косвенно признается Кантом: «…Знание относится только к явлениям, а вещь в себе остается непознанной нами, хотя она сама по себе и действительна. Ибо то, что необходимо побуждает нас выходить за пределы опыта и всех явлений, есть безусловное, которое разум необходимо и вполне справедливо ищет в вещах в себе в дополнение ко всему обусловленному, требуя таким образом законченного ряда условий» [6, с. 89]. Но поскольку Кант считал, будто он обладает исключительно рациональным мышлением и отождествлял свое и всякое мышление с рациональным мышлением, то потому он, не признавая идеологическую веру в качестве продуктивного способа объективного познания мира и не замечая ее в своем мышлении, полагал, будто рациональное мышление способно мыслить существование бесконечной вещи в себе, не обладая способностью даже доказать ее существование и тем более познать эту вещь в себе сверх знания о наличии у нее некоторых черт (напр., проявление в чувственном опыте, бесконечность, безусловность).

С позиции моей концепции чистого рационализма и чистой идеологии заметно, что признание Кантом в его концепции якобы способности рационального теоретического разума мыслить будто бы существование бесконечного и признание им неспособности этого разума доказать его якобы существование и познать его взаимоотрицают друг друга. Полагаю, что в этом взаимоотрицании проявляется антагонистичный конфликт рационального доказательства и веры, рационального и идеологического мышления, рациональной и идеологической предметных логик, которые были присущи Канту. Но этот конфликт вряд ли проявлялся в острой форме, иначе Кант, предполагаю, мог бы четко его описать. Данный конфликт Кант скорее всего наблюдал в своем мышлении, но неадекватно его осознавал и выразил в виде антиномий чистого теоретического разума, которые будто бы способны возникать в мышлении любого человека.

Сформулированные И. Кантом антиномии, которые будто бы возникают в рациональном теоретическом разуме при его попытке доказать якобы существование бесконечного — это неточное отражение когитивного антагонизма, присущего лишь дуалистичному мышлению индивидов, в котором одновременно присутствуют антагонистичные рациональное мышление и идеологическое мышление, причем присущего такому дуалистичному мышлению, в котором рациональное мышление и идеологическое мышление взаимодействуют и противоборствуют, взаимоотрицая друг друга, а не существуют параллельно и независимо друг от друга и не сменяют друг друга.

Предполагаю, что когитивный антагонизм был присущ дуалистичному рационально-идеологическому мышлению Канта, как и всякому дуалистичному мышлению. Согласно Канту, теоретический разум, который он описывал, наблюдая преимущественно собственное мышление, будучи рациональным, не в состоянии выйти в познании за пределы всякого имеющегося и возможного опыта, в котором присутствуют только конечные предметы, а потому он не в состоянии применить данные этого опыта к доказательству существования и к познанию бесконечного предмета, который разум будто бы необходимо мыслит существующим. А в случае выхода рационального теоретического разума за пределы опыта с целью доказательства якобы существования бесконечного предмета он вступает в область применения чистых логических доказательств будто бы существования бесконечного предмета. Согласно Канту, при применении таких доказательств он впадает в состояние противоречия с собой, т. е. неизбежно создает представляющиеся одинаково обоснованными, но противоположные, а потому противоречащие друг другу суждения, т. к. с чисто логической позиции могут быть, согласно Канту, в равной мере опровергнуты как тезис о том, что мир конечный, так и антитезис о бесконечности мира. С позиции концепции чистого рационализма и чистой идеологии оправданно сказать, что данные антиномии отражают попытки человека с присущим ему, но не осознаваемым им дуалистичным мышлением, в данном случае Канта, применить рациональные средства мышления в не замеченном им идеологическом мышлении, признающем посредством не нуждающейся в доказательствах и порожденной невозможностью доказательства веры в якобы существование бесконечного предмета, в частности отражают попытки применить рациональные средства мышления к доказательству будто бы существования бесконечного предмета. Монистичное исключительно идеологическое мышление, опирающееся только на веру, не нуждается в рациональных доказательствах, и потому оно не приемлет даже рационально-научные доказательства, которые в силу их сущности невозможно применить для обоснования идеологической веры.

Рациональному мышлению в силу его устройства, а именно из-за его неспособности содержательно мыслить идею бесконечного, не присуще оперирование идеей бесконечной основы мира, и люди с монистичным рациональным мышлением мыслят существующими только конечные предметы. Однако у людей с дуалистичным мышлением, не осознающим или нечетко осознающим этот дуализм и потому плохо или совсем не контролирующим применение данных типов мышления с учетом их особенностей, а это фактически все люди с дуалистичным мышлением, данные типы мышления перепутываются при их применении. Но очень сложно и даже невозможно человеку с дуалистичным мышлением полноценно осознавать и контролировать его. Поскольку И. Кант также обладал наряду с рациональным мышлением идеологическим мышлением, которое он не замечал, то он ошибочно приписывал своему рациональному мышлению способность мыслить якобы существование бесконечной вещи в себе и некорректно экстраполировал свое представление о своем мышлении на других людей и на мыслимый им рациональным теоретический разум.

V.

Похоже на то, что И. Кант также рассчитывал, возможно, не вполне осознанно, использовать идею бесконечной вещи в себе как основы мира в случае невозможности заменить ею конкретные философские идеи о бесконечной основе мира для их совершенствования сообразно его критериям путем приведения их в соответствие с идеей бесконечной вещи в себе на уровне общих и возможных общих для идей основы мира черт, но не на уровне их особенных и единичных черт. Сказанное означает, что, напр., философу рекомендовалось бы при разработке им своей идеи основы мира включать в нее такие признаки, которые описаны в кантовской идее основы мира. Полагаю, это еще одна универсальная функция идеи вещи в себе в философской концепции Канта, являющаяся методологически регулятивной.

В определении кантовской идеи вещи в себе как бесконечной основы мира сравнительно с другими созданными в философии идеями бесконечной основы мира нет единичных признаков (которые содержит, напр., идея гегелевской бесконечной абсолютной идеи как основы мира), и особенных признаков (которые содержит, напр., идея бесконечной материальной основы мира), обусловливающих своеобразие и многообразие созданных в философии идей основы мира и специфических философских учений, а есть только общие и способные быть общими для них признаки, напр., предметность, бесконечность, безначальность, безусловность. Кант фактически попытался создать идею вещи в себе как основы мира в качестве универсальной парадигмы (от греч. paradeigma — пример, модель, образец), т. е. универсального образца, своеобразного философского шаблона (нем. Schablone от фр. échantillon — проба, образец) для построения и упорядочения любой философии. И. Кант и определил идею вещи в себе как минимально содержательное нечто в виде будто бы немногих неизвестно как известных черт бесконечной причины конечных предметов. Кантовская идея вещи в себе — это идея бесконечной основы мира, которая наиболее общая относительно существующих и возможных идей бесконечной основы мира, поскольку все определения в них бесконечной основы мира поддаются подведению под определение кантовской универсальной идеи бесконечной вещи в себе, которую можно дополнить любым особенным и единичным содержанием.

Чтобы идею бесконечной основы мира можно было попытаться использовать в качестве универсальной философской парадигмы, она должна быть нейтральной с точки зрения основного вопроса философии. В кантовской универсальной идее вещи в себе как бесконечной основы мира эта основа не рассматривалась И. Кантом ни как материальная, ни как идеальная. Кант считал чувственно воспринимаемый материальный внешний мир проявлением вещи в себе и признавал воздействие на органы чувств материальных проявлений вещи в себе. Не только учения о бесконечной материальной основе мира, но и учения о бесконечной объективной идеальной основе мира исходят из якобы ее проявления в материальных предметах, напр., монистичные объективно-идеалистические философии Георга Гегеля, Фридриха Шеллинга.

Универсальность кантовской идеи вещи в себе имеет значение только в отношении объективных философских учений, и она может быть дополнена как идеей объективной бесконечной материальной основы мира, так и идеей объективной бесконечной идеальной основы мира, в частности, философской идеей бога как творца мира. И даже к субъективно-идеалистической философии Джорджа Беркли может быть частично применена универсальная идея вещи в себе, поскольку Дж. Беркли признавал объективное существование Бога. Но к абсолютной солипсистской субъективно-идеалистической философии, напр., такой, как изложенная французским мыслителем и врачом XVII–XVIII вв. Клодом Брюне в работе «Проект новой метафизики» (1703), кантовская универсальная идея вещи в себе не применима. И потому универсальность кантовской идеи вещи в себе в качестве философской парадигмы относительная.

Кант очень негативно относился к субъективному («психологическому») идеализму и пытался отмежеваться от обвинений его в принадлежности к нему. Некоторые кантовские идеи выглядят элементами субъективного идеализма с позиции тех объективных философских учений идеализма и материализма, которые считают, что Кант не рассматривал априорные формы чувственности (пространство и время) и рассудка (необходимость, причинность и др.) в виде отражения черт и проявлений признаваемой ими объективной идеальной и материальной основы мира. Эти идеи Иммануила Канта не являются элементами субъективного идеализма в строго философском смысле и не относятся к его идее основы мира, содержащей признание якобы объективного существования бесконечной основы мира в виде бесконечной вещи в себе.

Попытка применения кантовской универсальной идеи вещи в себе как основы мира в качестве парадигмы для определения общих для объективных философских учений идей черт основы мира порождает в этом применении противоречие. Используемую в качестве универсальной парадигмы построения философских концепций кантовскую идею бесконечной основы мира, содержащую только общие для идей основы мира всех объективных философских учений признаки, идеологическое мышление в состоянии мыслить с помощью явной или неявной веры лишь как образ будто бы объективно существующего конкретного предмета. Однако идеологическое мышление не в состоянии мыслить посредством веры якобы существование бесконечной основы мира и будто бы ее проявление в конечных предметах посредством абстрактных общих понятийных образов, на использовании которых основана теория. Образы веры мыслятся им как непосредственное отражение реальности и потому как конкретные. Потому философия, поскольку она построена на вере, не является собственно теорией. Теория в точном смысле этого понятия рациональная. Но философия похожа на теорию в первую очередь использованием похожих на рациональные методологических средств в виде абстрактных и безгранично идеализированных предметов, однако не рациональных, а идеологических, которые не являются в ней методологическими средствами и не мыслятся идеологически-философским мышлением абстрактными и идеализированными, а мыслятся неидеализированными и конкретными, а также использованием самых широких по содержанию принципов, понятий (категорий), которые в теории считаются общими, а приверженцами философской веры они не мыслятся общими, хотя строятся с частичным применением обобщения. Потому философия является теоретикоподобной.

Предполагаю, намеченная Кантом к использованию в качестве парадигмы для построения и совершенствования идей основы мира объективных философий его универсальная идея бесконечной основы мира в виде вещи в себе — это созданный им обобщенный образ в формально-логическом смысле существовавших и возможных философских идей объективной бесконечной основы мира, и потому его универсальная идея вещи в себе является общим абстрактным образом идей основы мира объективных философских учений. Такой обобщенный образ основанное на вере идеологическое мышление либо не в состоянии использовать в качестве парадигмы, поскольку не оперирует общими понятиями, либо мыслит его с помощью веры не как обобщение идей основы мира объективных философских учений, а как якобы адекватное отражение реальной основы мира, а значит, не как парадигму, не как шаблон для создания идеи бесконечной основы мира.

VI.

Предполагаю, что одной из функций идеи вещи в себе как основы мира является использование ее И. Кантом в конкретизированном виде в качестве идеи как бы существующего нравственного бога для обоснования категорического нравственного императива.

Предполагаю, что идея Канта о якобы существовании бесконечной вещи в себе как основы мира с общими для всех философских идей об объективной основе мира чертами не содержала возможность обоснования с помощью нее категоричности мыслимого им общезначимым нравственного императива, которым, по мысли Канта, руководствуется практический разум при реализации им своей практической нравственной функции. Потому Кант создал для такого обоснования идею как бы бесконечной основы мира в виде нравственного бога, т. е. не как альтернативы будто бы реальной вещи в себе, а как бы вещи в себе, а также мнимую религиозную веру в его как бы существование (при этом не мысля его реально существующим), чтобы оправдать применение религиозной веры, не признаваемой им в качестве средства получения истины теоретическим разумом, для обоснования категоричности нравственного императива как инструмента практического регулирования поведения людей.

Только идеологическая вера, в том числе религиозная, способна обладать категорической императивностью и наделять ею мысли и поведение руководствующихся этой верой людей. Полагаю, что И. Кант видел способность религиозной веры в бытие бога обладать силой категорического повеления, но он ошибочно приписывал по меньшей мере большинству людей способность обладать ею. Во всяком случае он не очерчивал границы распространения среди людей построенного им на основе как бы религиозной веры категорического нравственного императива, в то время как в действительности подлинной религиозной верой в бога способны обладать только люди с идеологическим мышлением и лишь адепты теистических религий. При обосновании категорического нравственного императива Кант имел в виду только теистическую религию. Говоря кратко, для обоснования категорического нравственного императива, якобы присущего практическому разуму, Канту нужна была как бы религиозная вера в как бы существование бога, которую он считал способной придать нравственному принципу категоричности.

Полагаю, И. Кант прежде всего в целях регулирования нравственно-практической жизни с помощью как бы религиозной веры в как бы существование бога создал не идею якобы реальной вещи в себе в виде бога, а идею суррогата (от лат. surrogatus — поставленный вместо другого) вещи в себе для «широкой публики» (Кант писал о якобы нужности распространении религиозной веры в как бы существование бога, каким он описан Кантом, «среди широкой публики»), идею квазивещи в себе, которую он намеренно сконструировал исключительно для категорического побуждения поведения как бы уверовавших в нее в соответствии с созданными им критериями нравственного императива и представлявшую собой философски преобразованную им идею Бога христианской религии.

Концепция Канта о разуме не дала теоретический ответ на вопрос, как возможно «внедрить» категорический нравственный императив с целью придания ему всеобщности в сознание адептов не христианских теистических религий, в сознание адептов не теистических религий, в сознание философских атеистов (напр., материалистов), агностиков, дуалистов, деистов, политеистов, признающих возможность существования только конечных предметов рационалистов, даже если бы все христиане уверовали в такую идею бога, какую разработал Кант, что неосуществимо, поскольку искренние верующие верят в абсолютную истинность только своего учения, к тому же в самом христианстве много разных вероучений.

Если строго следовать концепции Канта, то может создаться впечатление, будто Кант своей философски обработанной для практических нужд идеей нравственного бога как желаемого им для всех людей предмета веры в его как бы существование попытался заменить все религии и привить веру в него философским атеистам, агностикам, дуалистам, деистам, пантеистам, а также рационалистам вместо их взглядов, что утопично, если было такое намерение, или будто Кант попытался соединить свою идею как бы реального нравственного бога с их идеями, что тоже неосуществимо, поскольку невозможно соединение двух религиозных вер, а также религиозной веры и веры философских атеизма, агностицизма, дуализма, деизма, пантеизма, поскольку в одном сознании невозможно в силу закона идеологического мышления совместить две разные веры, а также невозможно привить идеологическую веру рационалистам, если у Канта было такое намерение. Если у Канта было намерение совместить две веры в одном мышлении, то он немного был в этом похож на Сократа, который, вопреки законам идеологии и идеологического мышления, и потому безуспешно, пытался совместить в своих взглядах на мир веру в якобы существование богов традиционной для Древней Греции того времени религии с признанием созданной им с помощью не осознаваемой им идеологически-философской веры в качестве якобы абсолютно истинной идеи безличного материального бога-ума как абсолютного творца мира и источника знания для действий людей, в том числе для их высоконравственного поведения (иногда в созданной им концепции встречается слово «бог» во множественном числе «боги», а некоторые исследователи Сократа пишут «сократовская идея бога или богов…»). Из учения Канта явствует, что он полагал, будто к как бы религиозной вере в как бы существование бога в его понимании «легко может прийти громадное (по нашему мнению, наиболее достойное уважения) большинство людей» [6, с. 97].

Однако возможно наличие в одном мышлении рационального взгляда на мир, признающего осуществимыми только конечные предметы, и идеологической веры в якобы существование бесконечной основы мироздания, если это дуалистичное рационально-идеологическое мышление.

Заметно, что И. Кант применительно к практической функции разума использовал принцип исключительно утилитарного отношения к полезным для нравственной практики идеям и их в его понимании нравственную полезность он ставил выше их истинности. В этом плане он выступил частичной предтечей прагматизма. Кант утилитарно рассматривал религиозную веру в существование бога как средство не только категорической детерминации принятия другими людьми нравственного императива в качестве безусловного закона своего поведения, но и для других нужд нравственного регулирования поведения людей. Так, Кант полагал, будто без веры в бога, имея в виду как бы веру в его идею как бы существования бога, невозможно примирить требования нравственного сознания с неизбежными фактами зла, царящего среди людей. Однако неизвестно, руководствовался ли сам Кант сконструированным им категорическим нравственным императивом, основанным на созданной им в качестве самообмана вере в как бы существование бога его модели, поскольку нет свидетельств того, что Кант критического периода верил в как бы существование бога в рамках практической ориентации его мышления. Кант не увидел, что религиозная вера, во-первых, является разновидностью идеологической веры, которой способны обладать не все люди, а лишь те, кто обладает идеологическим мышлением, а во-вторых, что невозможна как бы идеологическая, в том числе как бы религиозная, вера, а возможны только либо вера, либо ее отсутствие.

Признание Кантом неспособности разума в его теоретической функции верить в существование бога и признание им способности разума в его практической функции как бы верить в как бы существование бога породило противоречие в его концепции разума, разрешение которого он даже не наметил, а может и не заметил его. Думаю, в этом противоречии проявилось противоречие дуалистического рационально-идеологического мышления самого Канта, которое он не заметил, полагая, будто оно всецело рациональное. Познание мира, реализацию которого Кант связывал с теоретическим разумом, требует доказательства, а значит, рационального мышления. А выработка категорически императивных норм нравственного поведения людей — это уже задача не познания, а создания предметов для эффективного достижения практических целей, в том числе с использованием конструирования. Очевидно, что Кант это различал. Возможно, ход его рассуждений был следующим. Поскольку Кант видел, что моральной норме не принуждаемая извне личность способна строго следовать, если эта норма категорически императивна для личности, он, не найдя такую категорическую императивность в рациональном знании, использовал категорическую императивность, присущую религиозной вере. Предполагаю, что из факта наличия у людей религиозной веры в существование бога Кант сделал вывод о якобы способности разума как бы верить в как бы существование нравственного бога, но будто бы в рамках его практической функции. Такой вывод мог быть выражением способности не замеченного Кантом его идеологического мышления, которым он обладал одновременно с рациональным мышлением, верить в якобы существование бесконечной основы мира.

Поскольку Иммануил Кант был философом с собственной философской идеей основы мира, то по этой причине он философски обработал идею христианского Бога и создал свою идею нравственного бога в виде идеи как бы реальной безличной философской субстанции, как, напр., у Сократа, Платона, Аристотеля, а не в виде идеи персонифицированной религиозной субстанции, как, напр., у Квинта Тертуллиана, у Фомы Аквинского. Однако созданная Кантом идея как бы реального бесконечного бога почти столь же малоконкретная и бедная содержанием, как и его универсальная идея бесконечной вещи в себе, причем не только на уровне общих с ней черт, но и на уровне особенных черт (напр., разумная нематериальная вещь в себе) и единичных черт (напр., высший источник и идеал блага). Образ бога создан И. Кантом не в виде ориентированной на судьбу каждого человека абсолютной личности, которая характерная для христианской религии, а в виде безличного абсолютного разумного источника и идеала блага для человеческих индивидов, к соответствию которому им якобы надлежит стремиться, следуя будто бы категорическому нравственному императиву как абсолютному закону.

В рамках рассмотрения Кантом нравственно-практической функции разума образ способа как бы бытия бога выглядит так, словно он обладает женским началом, не отвечающим традициям христианства, т. е. Кант придал образу бога вид не активно творящей и проявляющей волю в отношении людей субстанции, будто бы выглядящей мужским началом, а придал образу бога пассивный вид категорически притягательного, манящего абсолютного образца, идеала-ориентира для людей, с которым им будто бы категорически надлежит себя сообразовывать в силу веры в него и который потому выглядит женским началом.

Заключение

Предполагаю, что Иммануил Кант создавал идею бесконечной вещи в себе не только как обобщенную универсальную идею существующих и возможных идей бесконечной основы мира объективных философских учений, не только как парадигму построения и совершенствования идей бесконечной основы мира в объективных философских учениях, не только как средство реализации когнитивно-методологической потребности мышления в обеспечении целостности знания о мире, но и как якобы абсолютно истинное отражение будто бы существующей бесконечной основы мира, о которой якобы невозможно знать больше того, что о ней мыслит неизвестно каким образом, но без помощи веры теоретический разум. Предполагаю также, что бедность содержанием кантовской идеологической идеи бесконечной вещи в себе как якобы первоосновы мира и кантовские доказательства невозможности познания этой первоосновы и ее влияния на мир были обусловлены также стремлением обладавшего дуалистичным рационально-идеологическим мышлением И. Канта защитить с помощью рационального мышления порождаемую этим мышлением свою духовную познавательную и моральную суверенность, которую считал нужной также для других людей, но невозможную в случае признания им и другими людьми якобы существования всецело определяющего мир, в том числе человека, бесконечного абсолюта. Кант с помощью своего сильно выраженного рационального мышления ограничил неосознаваемую им идеологическую веру в бесконечный абсолют как основу мира. Говоря образно, Кант ограничил содержание своей идеи бесконечной вещи в себе как основы мироздания, этим оставив место для своей духовной суверенности и для духовной суверенности других людей, признавших якобы существование вещи в себе.

В рамках концепции теоретического разума Кант не признавал познавательную ценность веры. Идея бога как как бы конкретизированной вещи в себе рассматривалась Кантом в рамках нравственно-практической функции разума утилитарно, т. е. не в виде как бы отражательного образа реальности, а в виде как бы религиозной веры в как бы бытие бога, которую он, не признавая ее и естественную религию источником истины, использовал в качестве идейной основы категорического нравственного императива. Однако с рационально-научной позиции идея вещи в себе как основы мира и идея как бы конкретизированной вещи в себе в виде как бы существующего бога — это мысленно сконструированные идеологическим мышлением Канта бесконечно идеализированные предметы, которые идеологическое мышление Канта не считало идеализированными предметами, но которые рациональное мышление не способно содержательно мыслить, в том числе не было способно содержательно мыслить рациональное мышление Канта, обусловившее малую идеологическую содержательность его идеи вещи в себе и малую псевдоидеологическую содержательность как бы конкретизировавшей ее идеи как бы существующего нравственного бога, в реальность которого Кант не верил.

2012

13. 11. 2012

Опубликовано в книге: Георгий Антонюк. Рациональное и идеологическое мышление. - Ridero, 2021 (https://ridero.ru/books/racionalnoe_i_ideologicheskoe_myshlenie).

Сноски: 6. Кант, И. Сочинения : в 6 т. / под общ. ред. В. Ф. Асмуса. А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. – М. : Мысль, 1963–1966. – Т. 3 / под ред. Т. И. Ойзермана. – 1964. – 799 с.
7. Кант, И. Сочинения : в 6 т. / под общ. ред. В. Ф. Асмуса. А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. – М. : Мысль, 1963–1966. – Т. 4, ч. 1 / под ред. В. Ф. Асмуса. – 1965. – 544 с.
8. Ньютон, И. Математические начала натуральной философии / И. Ньютон. – М. : Наука, 1989. – 688 с.
9. Кант, И. Сочинения : в 6 т. / под общ. ред. В. Ф. Асмуса. А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана. – М. : Мысль, 1963–1966. – Т. 5 / под ред. В. Ф. Асмуса. – 1966. – 564 с.
10. Кант, И. Трактаты и письма / И. Кант. – М. : Наука, 1980. – 709 с.
11. Кант, И. Пролегомены / И. Кант. – М.; Л. : ОГИЗ, Гос. Соц.-экон. издательство, 1934. – 377 с.

Автор Антонюк Георгий Александрович, доктор философских наук, профессор (Беларусь, Минск).

См. также по теме работы автора: Антонюк Г. А. Социальная идеализация // Духовно-ценностные ориентиры массовых действий людей. Тезисы докл. республ. межвузовской научн. конференции 19 -- 21 мая 1992 года. -- Гродно, 1992, Ч. II; Он же. Ідэалізацыя // Беларуская энцыклапедыя. -- Мінск, 1998, Т. 7; Он же. Марксистская философия, вера и новый рационализм // Гуманитарно-экономический вестник. -- Минск, 1997, № 4, Demiurgos.communityhost.ru, 17. 09. 07, Lebedev.ru, 3. 12. 2007, SciTecLibrary, 21. 12. 2007; Он же. Ідэалогія // Беларуская энцыклапедыя. -- Мінск, Беларуская энцыклапедыя, 1998, Т. 7; Он же. Iдэалогія, ідэалізацыя і вера // Гуманитарно-экономический вестник. -- Минск, 1998, № 2, Demiurgos.communityhost.ru, 4. 06. 2007 (Идеология, идеализация и вера // Demiurgos.communityhost.ru, 4. 06. 2007, Lebedev.ru, 17. 12. 2007; Он же. Идеология и государство // Субъективные притязания и объективная логика в развитии общества переходного типа: Материалы межд. науч. конф. -- Гродно, 1998, Demiurgos.communityhost.ru, 8. 06. 2007; Он же. Социальная идеализация, идеология и общество // Гуманитарно-экономический вестник. -- Минск, 1998, № 4 (11), Demiurgos.communityhost.ru, 6. 06. 2007; Он же. Идеологи и правители (антиидеологическая защита государства и его правителей) // Гуманитарно-экономический вестник. -- Минск, 1999, № 2, Demiurgos.communityhost.ru, 4. 06. 2007, Lebedev.ru, 15. 01. 2008; Он же. Правитель, идеологическая вера и рационализм // Demiurgos.communityhost.ru, 8. 09. 07; Он же. Большая стирка мозгов может не получиться // Белорусский рынок (Белорусы и рынок). -- Минск, № 8, 1-8. 04. 2004; Он же. Идеологическая вера и религиозный экстремизм // Kreml.org, 10. 11. 04, Demiurgos.communityhost.ru, 12. 08. 07; Он же. Религия и рационализм (особенности и значение в управлении обществом и человечеством) // Demiurgos.communityhost.ru, 11. 08. 2007; Он же. Деидеализация и антиидеализация как методы рациональной критики идеологии (идеологоведческий подход) // Demiurgos.communityhost.ru, 28. 08. 2007, Lib.mexmat.ru, 12. 09. 2007; Он же. Методы самоопределения адептами идеологий подлинности своей идеологической веры // Demiurgos.communityhost.ru, 18. 09. 2007; Он же. Методика самозащиты от идеологии при анализе научных концепций и социально-инженерных разработок // Demiurgos.communityhost.ru, 19. 09. 2007; Он же. Рациональный и идеологический подходы в управлении Россией // Demiurgos.communityhost.ru, 19. 12. 2007; Он же. Современные российские правители и идеология // Demiurgos.communityhost.ru, 12. 04. 2008; Он же. Правитель, идеология, рационализм и наука // Demiurgos.communityhost.ru, 8. 09. 2007, Lebedev.ru, 15. 04. 2008; Он же. Наука, идеология и общая теория идеализации и идеализированного предмета // Demiurgos.communityhost.ru, 5. 06. 2008; Он же. Введение в науку о мировоззрении (эйдологию) // Demiurgos.communityhost.ru, 27. 09. 08, Heorhi.ru.gg, 27. 09. 08, Lebedev.ru, 28. 09. 08; Он же. Мышление и идейная суверенность личности // Demiurgos.communityhost.ru, 2. 11. 08, Lebedev.ru, 2. 11. 08, Heohi.ru.gg, 2. 11. 08, heorhi.livejournal.ru, 2. 11. 08; Он же. Вера и духовная свобода воли // Demiurgos.communityhost.ru, 26. 06. 2010; Он же. Свобода выбора веры // Demiurgos.communityhost.ru, 08. 01. 2011; Он же. Вера человека в свое существование // Demiurgos.communityhost.ru, 13. 12. 23011; Он же. Регулятивная способность мышления // Demiurgos.communityhost.ru, 21. 12. 2011; Он же. Мысль человека о своем существовании как логическая форма мышления// Demiurgos.communityhost.ru, 24. 12. 2011. Он же. Особенности идеологического и рационального мышления // Demiurgos.communityhost.ru, 25. 12. 2011; Он же. Черты идеологической и рациональной логик // Demiurgos.communityhost.ru, 26. 12. 2011; Он же. Предметная логика // Demiurgos.communityhost.ru, 31. 12. 2011, demiurgos.sosbb.ru; Он же. Когитивный антагонизм и когитивная терапия // Demiurgos.communityhost.ru, 3. 01. 2012; Он же. Рациональное и идеологическое мировоззрение // Demiurgos.communityhost.ru, 8. 01. 2012; Он же. Крах претензии философии на общезначимость // Demiurgos.communityhost.ru, 12. 01. 2012; Он же. Закон  абсолютной когнитивной неопределенности рационального мышления // Demiurgos.communityhost.ru, 13. 01. 2012; Он же. Идеологический и рациональный методологические подходы // Demiurgos.communityhost.ru, 21. 01. 2012; Он же. Несовместимость философско-идеологической веры и теоретичности философии // Demiurgos.communityhost.ru, 23. 01. 2012; Он же. Эволюционная неприспособленность мышления к познанию идеального // Demiurgos.communityhost.ru, 5. 02. 2012; Он же. Сократ и Платон – первооткрыватели идеального как реальности // Demiurgos.communityhost.ru, 7. 02. 2012: Он же. Мышление бесконечного в науке и философии // Demiurgos.communityhost.ru, 27. 02. 2012; Он же. Философология (философоведение) // Demiurgos.communityhost.ru, 12. 03. 2012; Он же. Философия не способна быть себе наукой // Demiurgos.communityhost.ru, 21. 03. 2012; Он же. Неосознанное применение Кантом безграничной идеализации и абстрактных предметов для построения когнитивных оснований науки и философии // Demiurgos.communityhost.ru, 19. 06. 2012.

Прежние адреса текста: ФОРУМ АНТОНЮК. ВМЕСТЕ СОЗДАЕМ ЛИЧНОЕ МИРОПОНИМАНИЕ http://demiurgos.communityhost.ru; ГЕОРГИЙ. МИРОПОНИМАНИЕ http://demiurgos.sosbb.ru.

Нынешний адрес текста: ФОРУМ АНТОНЮК ГЕОРГИЙ. ФИЛОСОФИЯ И НАУКА: МИРОПОНИМАНИЕ https://demiurgos.forum2x2.ru.

При использовании помещенных на данном форуме материалов ссылка на его адрес https://demiurgos.forum2x2.ru обязательна.

См. также научные работы автора на его однотипных сайтах http://heorhi.livejournal.com, http://poleschuki.livejournal.com, http://belorussiyane.livejournal.com, http://heorhi.ru.gg, а также на чужих сайтах (http://lebedev.ru, http://sciteclibrary.ru, http://dxdy.ru (на http://lib.mexmat.ru) и др.).